Надежда на встречу.
1.
Фотоальбомы грудой лежали перед Татьяной. Печатает ли сейчас кто-то еще фотографии? Единицы. Миллионы мегабайт и даже гигабайт фотографий хранятся на внешних дисках, виртуальных дисках, облаках. И большинство из них так и останется там забытыми, мёртвыми, не ценными. И даже превосходное качество снимков не спасет их от забвения. То ли дело старые фото. Они появлялись случайно, редко. И от того, что они успевали запечатлеть лишь отдельные мгновения той далекой жизни, они становятся настоящим сокровищем. Те фотографии – как волшебный проводник в прошлое. Открываешь какой-нибудь из этих чуть потрепанных альбомов и замираешь: перед тобой сцена из твоей жизни. И там все настоящее, не приукрашенное, не отфильтрованное, не постановочное.
Татьяна держала синего цвета альбом на коленях и смотрела на небольшое фото. Откуда оно появилось? Когда и кем было сделано? Все напрочь стерто из памяти. Но то, что оно настоящее, не было никаких сомнений. Стоило лишь подольше посмотреть на запечатленные на фото лица… Лица людей, которые когда-то были самыми главными в ее жизни. В далекой жизни. Странно, ведь этому фото около двадцати лет, а внутри по-прежнему что-то сжимается в комок.
Татьяну отвлек звук шагов. Через мгновение в комнату с понурым видом зашла ее дочь Дашка с учебником английского языка в руках.
- Что, малыш, хмуришься?
- Нужно составить топик про летние каникулы…
- И?
- Помоги…
- Напиши на русском, Дашуль, о чем бы ты хотела рассказать, а потом я помогу с переводом. Договорились?
- Ладно. – Дочь также понуро побрела обратно.
Татьяна улыбнулась: а ведь ей английский всегда давался легко, и топики она могла сочинять с ходу, если не успевала сделать дома или забывала. А Ленка вообще была в этом деле мастер. Ленка… Татьяна опять взглянула на фото. Улыбающееся, милое личико Ленки смотрело прямо на нее. Как ей это удавалось? Всегда, в любых обстоятельствах выглядеть замечательно?
Татьяна бросила взгляд на соседнюю страницу с фото и поморщилась – на нем была она сама. Девчонка в джинсах и джинсовке, которую сейчас назвали бы оверсайз, сидит на лавочке во дворе и улыбается, чуть склонив голову набок. Но, что с прической?! Эта ужасная, растрепанная в разные стороны, челка, длинный, спутанный хвост!.. Да и кто так улыбается: губы словно сначала склеили вместе, а потом попытались растянуть и придать этим ниточкам подобие улыбки?!
А что собственно изменилось за эти двадцать лет? Тане до сих пор нравилась в лучшем случае одна фотография из ста, да и то: могла бы и встать поровнее, и улыбнуться естественнее… Вот есть же люди, которым это дается легко! Да, и эти люди вдвоем на одном фото. Таня с тяжелым вздохом наконец перевела взгляд на вторую фигуру, расположившуюся рядом с Ленкой.
- Ой, мама, это ты? Какая ты здесь хорошенькая!
Татьяна, вздрогнув от неожиданности, обернулась на голос Дашки:
- Ты, что, уже сделала английский?
- Нет, я просто хотела уточнить, как называется город, в котором мы отдыхали.
- Пхукет-таун.
- А, точно. Спасибо. А кто это? – Дашка ткнула в фото.
- Это моя лучшая подруга Ленка. Мы с ней дружили почти всю школу.
- А рядом? Ее парень?
- Нет… Это Димка. Мы дружили…
- И где сейчас эта Лена?
- Она с родителями после школы уехала в Москву, там и живет. Она замужем и у нее два сына.
- А, понятно. А сколько тебе здесь? – Дашка ткнула во второе фото.
- Да, ты знаешь, примерно, как тебе сейчас – лет тринадцать…
- Ух ты! Ты мне нравишься здесь.
- Да ну ты брось. У нас Ленка всегда была красавицей.
Дашка с сомнением покачала головой.
- Она конечно миленькая, но как-то простовата. Ты другая…
С этими словами Дашка унеслась сражаться с английским, оставив растерянную Таню наедине с фотографиями.
2.
- Ты другая. Ты мягче, добрее. Ты мне нравишься.
Как же приятно было это слышать. Слышать девочке, которая очень хотела нравиться, но думала, что классным парням может нравиться только ее подруга Ленка. А все те, кто увивался за ней, за Таней – не в счет. Один ниже ее почти на голову, второй хоть и высокий, но совсем уж не красавец, третий, как Пьеро, навязчив и вечно ходит со страдальческим видом, четвертый явно ничего не слышал про романтику и ухаживания. А вот те, те самые, высокие, красивые, взрослые и знающие, как именно делать комплименты и ухаживать – они, вились только за Ленкой. Да и как можно было не обращать внимание на это хорошенькое личико, обрамленное гладкими, светлыми волосами, на ладненькую, рано созревшую фигурку, с выпирающими формами во всех положенных местах? Да и сама Лена не могла оставаться в тени, умудряясь всегда и везде легко и непринужденно становиться центром внимания. Хотя ошибочка – не везде, в основном в мальчишечьих компаниях… И кто бы посмотрел на нее, на Таню: худая, длинная, коленки выпирают, темная копна волос никогда не лежит как надо, хоть ты тресни, глаза темные, кожа бледная. Пугало, да и только… И ко всему этому молчалива и недотрога.
А вот нет. Оказывается, и она может нравиться. И именно тем, чего нет в Ленке.
А самое главное! Он, произносящий эти слова, был тот самый! Ну так ей тогда казалось. Из компании старшеклассников, высокий, темноволосый со светлыми глазами, умный и внимательный… А, на то, что он терпит подколы своих дружков, Таня старалась не обращать внимания… Зато она ему нравится! И из всей компании этих клевых ребят, облюбовавших двор Ленки, где они любили играть в «квадрат», она первая понравилась! Первая! Как же она гордилась!
Это было в начале лета. Первые дни июня обернулись прохладной, дождливой серостью. Но разве может быть помехой погода, когда тебе тринадцать, ты влюблена, ну или в тебя влюблен именно тот САМЫЙ, что тогда казалось почти одним и тем же?..
Эх, знала бы Таня, как она ошибалась. Она узнает это, узнает очень скоро. И знание это придет с такими же прохладными, дождливыми днями, но уже в конце лета.
А пока лето только разгоралось. И внутри Тани вместе с ним разгоралась надежда, радость и первая настоящая симпатия…
Что такое лето? Особенно лето в небольшом городке – какие обычно зовутся поселками городского типа?
Это каникулы, куча детворы и подростков на улицах, во дворах. Это время свободы, игр, беззаботности, праздного шатания и танцев…
А лето для тринадцатилетней девчонки превращалось в настоящий праздник с чудесами, перевоплощениями, тайнами и весельем. Днем это был еще ребенок, с азартом играющий в мяч или бродящий по дворам в поисках приключений. И как полагается детям – это был слегка чумазый, растрепанный, но с блеском в глазах ребенок, открытый жизни и готовый к ней.
Но почти каждый вечер, а особенно вечер субботы, случалось настоящее волшебство. Из обычной квартиры обычного дома выходил уже не ребенок, а создание, лишь отдаленно его напоминавшее. Словно за эту пару часов, когда в дверь вошел уставший, голодный, но бесконечно счастливый ребенок, и вышел кто-то другой, произошла то ли таинственная подмена, то ли еще более невероятное превращение. Это создание выходит не спеша, оно опрятно, красиво, нет ни намека на озорство и безудержную энергию. Волосы красиво уложены, на лице иногда даже заметно присутствие, небольшое, но все же, косметики. И во всем его облике есть конкретная цель – сбить с толку, ввести в заблуждение, не дать догадаться… О чем же? О том, что тот самый ребенок никуда не делся, он сидит внутри этой милой, очень юной барышни, желающей казаться, хоть на эти несколько часов, взрослой. Она верит в свою взрослость сама, изо всех сил, потому что только так можно попасть в этот манящий мир взрослости – притвориться взрослой. А там – в этом мире – дискотека допоздна, ночные прогулки, свидания под луной… Ну и пусть ей отпущено, словно Золушке, время максимум до полуночи – она счастлива. И гордо шагает в эту летнюю ночь…
3.
Дискотека. Именно тогда, в свои тринадцать лет, Таня сделала удивительное открытие: она обожает танцевать. И хотя субботняя дискотека сама по себе была одним из самых значимых событий в жизни тринадцатилетней девочки, танец стал ее отдушиной.
Прошло уже три недели как Лешка признался ей в любви. Они гуляли вместе днем и по вечерам, держались за руки, болтали о всякой чепухе, узнавали друг друга и себя… Одним теплым вечером они сидели на скамейке и между ними повисло молчание. Таня хоть и не признавалась себе, но прекрасно понимала, о чем говорит это молчание. Ей было любопытно, и она нетерпеливо чертила мысом ботинка на песке бессмысленные линии.
- О чем ты думаешь?
Таню вдруг охватило раздражение: ну что за глупые вопросы?!
- Думаю о том, какие геометрические фигуры еще есть, - и Таня активнее зашевелила ногой по песку.
- Забавно, - отозвался Лешка. Опять молчание. А луна в это время выползла из-за облаков и осветила их своим мягким, таинственным светом. «Ну вот и луна даже светит, что же он медлит?..»
- Можно тебя спросить?
- Конечно, - Таня уже готова была взорваться от этого тягостного разговора.
- Таня… Можно тебя поцеловать?..
«Ну неужели?! Но зачем спрашивать?» - ее охватило почти отчаяние.
- Да… Но зачем ты спрашиваешь?..
Лешка наконец понял, что разговор можно не продолжать, и придвинулся к Тане. Она повернулась к нему и посмотрела ему в глаза. Первый поцелуй. Очень чистый, невинный, нежный, легкий, как перышко. Он остался бы в ее памяти, как один из самых лучших моментов, если бы не противное чувство горечи и досады, осевшее на ее губах и сердце. Тогда Таня не сильно обратила на это внимание, но очень скоро оно даст о себе знать более явно.
4.
Как же это все-таки здорово! Они, без двух минут девятиклассницы, в компании одиннадцатиклассников! Да не просто абы каких ребят, а самых крутых и популярных! Вон, даже эти противные девчонки, только закончили седьмой класс, а так и вьются вокруг Димки. Несмотря на то, что эти девчонки были ее ровесницами (Таня пошла с 6 лет в школу и была младше большинства своих одноклассников), им с Ленкой они казались еще маленькими и просто детьми. И тот факт, что Димка почему-то одинаково общался и с ними, и с теми другими девочками, возмущал Таню до глубины души. Она и сама не понимала, почему ее это так волнует, но готова была наброситься на них с кулаками, когда видела их вместе.
Вот Лешка же не общается с этой Олей и Наташей! Да, он вообще от Тани не отходит. Даже друзей своих забросил. Что иногда немного злило Таню, которой хотелось по-прежнему гулять с Ленкой, играть в мяч или просто бродить без цели. Лешка этого не любил, ему нравилось сидеть с ней где-нибудь часами: на лавочке, в подъезде, в гостях…
Поэтому, когда во дворе оказывались другие ребята: Димка, Сашка, Стас, - Таня выдыхала с облегчением. Они гуляли все вместе, это было весело и интересно. И Ленка не обижалась, что Таня опять уйдет с Лешкой, а ее оставит одну. К тому же Ленке нравился Стас, и Таня считала своим долгом помочь подруге в этом непростом, девичьем деле завладения вниманием мальчика.
Иногда они гуляли втроем: Таня, Лена и Лешка. Но Леше это не нравилось, он становился в эти моменты раздражительным, как-то недобро шутил или нарочито заигрывал с Ленкой, что вызывало не ревность, как он рассчитывал, а недоумение и разочарование Тани.
Иногда, гуляя, на чем настаивала Таня, которая любила прогулки почти так же, как танцы, они встречали кого-нибудь из Лешиных друзей. Большинство из них, поздоровавшись и перекинувшись парой фраз, ретировалось, не желая мешать влюбленной парочке. Однако Димка частенько присоединялся к ним. Он делал это так легко и непосредственно, что и в голову не могло прийти, что это неуместно. Его задорный смех и взрывные шутки смешили их обоих, а безудержная энергия словно заражала своей жизнерадостностью, весельем. При этом он всегда уходил раньше, чем успевал надоесть.
Лешка считал его одним из лучших своих друзей, хоть и не таким близким, как Сашка.
Чем больше Таня узнавала Лешу, тем больше она удивлялась. Она удивлялась тому, как мало, в сущности, они отличаются друг от друга в своих переживаниях, сомнениях, сложностях. Ей отчего-то казалось, что быть взрослым – таким она видела Лешку - это значит быть каким-то другим: более уверенным, знающим, понимающим… Но вместо этого Таня видела перед собой мальчишку, такого же, как и большинство ее одноклассников, с той лишь разницей, что он, безусловно, симпатичнее и прекрасно целуется. И еще в нем нет этой детской задиристости, которую ее ровесники все еще проявляли в отношении девочек, пытаясь им понравиться. Ну не абсурд ли?
Но в Лешке отсутствие этой задиристости проявлялось не только в его отношении к ней, но и в целом. Особенно это бросалось в глаза на контрасте с Димкой, который, как ураган, подлетал к ним на велосипеде так, что поднимал столбы пыли, смеялся в полный голос и, конечно, любил дискотеки.
Лешка же без удовольствия тащился каждую субботу с Таней в клуб. Сидел на стуле и смотрел на танцующих Таню с Ленкой. Оживал он только, когда начинала звучать медленная музыка. В эти мгновения Таня была благодарна, что такую музыку тоже включали, и они могли, наконец, потанцевать вдвоем.
5.
Прошло два летних месяца. Ленка уехала к бабушке почти до конца лета. Таня большую часть времени проводила с Лешкой. Все было по-прежнему. Возможно, даже лучше: они уже немного узнали друг друга, привыкли к особенностям каждого, научились обходить острые углы. Хотя для Лешки, кажется, их и вовсе не существовало. Он сдувал с Тани пылинки, регулярно делал ей небольшие подарки, не отпускал дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и даже стал с большим удовольствием гулять.
Таня тоже была счастлива: о таком внимании она и мечтала. В городке девчонки младше ее, ее ровесницы и даже одноклассницы Лешки косились на нее слегка завистливо. А Таня радостно улыбалась. Вот какого парня она заполучила! Даже маме он нравился. Папа промолчал, но в его случае это тоже можно было расценить как одобрение, потому что неодобрение он высказывал очень открыто и не стесняясь в выражениях.
Но вот как-то в субботу они поссорились. Первый раз за все время. Днем Лешка зашел к ней, и они, сидя на подоконнике между лестничными клетками, болтали.
- Ура, сегодня дискотека!
- Таня, давай не пойдем сегодня.
- Леш, ты что? Ведь в прошлую субботу ее отменили. Я очень хочу пойти.
- Ну, давай лучше подольше погуляем…
- Не, я хочу потанцевать. Ты же знаешь, как я люблю танцевать.
- Тогда я не пойду.
Таня удивленно смотрела на него. Леша, опустив голову, смотрел в пол. Через минуту она сказала:
- Лешенька, ты же знаешь, Ленка у бабушки, с кем же я тогда пойду?
- Не знаю… Я не хочу. Что я там буду делать? Опять сидеть и смотреть на тебя?
- Ну да. А еще танцевать со мной…
- Обнимать тебя я и так могу.
- Да?
- Да, - Леша, улыбаясь, протянул руки, чтобы обнять ее.
- Нет, - Таня резко отпрянула. Удивляясь не весть откуда взявшейся злости, она холодно сказала:
- Значит, я пойду одна. А ты можешь делать, что хочешь.
С этими словами она быстро взбежала по ступенькам и, хлопнув дверью, скрылась дома. Лешке ничего не оставалось, как побрести к себе домой.
Когда Таня немного смирила свой гнев, она стала думать, с кем же ей пойти вечером на танцы. Она так привыкла, что рядом всегда Ленка или Леша, что сейчас пребывала в растерянности. В принципе, есть Вера, они в хороших отношениях, можно ее спросить. Таня отыскала Верин домашний номер и позвонила.
- Таня, привет! На дискотеку? Нет, я не пойду. Представляешь, вчера подвернула ногу, не могу на нее наступать.
- Жаль. Ну, ты выздоравливай.
Кому еще позвонить? Кристине? Нет, та еще не вернулась с моря.
Настроение у Тани было хуже некуда. Но отступать она не собиралась. Это стало делом принципа – пойти на дискотеку на зло Лешке.
Нарядившись особенно тщательно, Таня вышла из дома немного позднее, чем обычно, с таким расчетом, чтобы прийти в клуб, когда там будет уже побольше народу. Тогда Таня сможет легко присоединиться к кому-нибудь из знакомых.
Конечно, Таня надеялась, что Лешка передумает и придет на дискотеку, чтобы с ней помириться. Но с каждым шагом уверенность покидала Таню. А когда она заглянула в зал и увидела, что он почти пуст, лишь несколько группок танцующих шевелилось под какой-то малознакомый трек, силы окончательно покинули ее. Расстроенная она вышла из клуба, и побрела по дорожке, но не в сторону дома, а кругом, чтобы хоть как-то привести свои мысли и чувства в порядок.
Через какое-то время, она услышала сзади знакомый голос, окрикнувший ее:
- Таня, привет!
Она повернулась: ее догонял Димка.
- Ты чего одна гуляешь? Где Леха? Классно выглядишь, кстати.
- Не знаю. Дома, наверное, Леха…
- Вы что, поссорились?
- Ну да…
К удивлению Тани, на глазах предательски навернулись слезы. Димка, похоже, не заметил, или сделал вид, что не увидел.
- Хочешь, пойдем на дискотеку?
- Не знаю… Я была там. Там почти никого не было.
- Пойдем, думаю, сейчас там уже собрался народ.
Так как Таня все еще стояла в нерешительности, он взял ее за руку и потащил обратно. Тане ничего не оставалось, как пойти за ним. Димка шел, напевая какую-то популярную песенку и улыбался. Таня и сама не заметила, как тоже стала улыбаться. Когда они пришли, зал действительно уже успел более или менее заполниться. Димка увлек ее вглубь танцпола, и под современные ритмы Танька забыла все свои печали.
После дискотеки Димка вызвался ее проводить до дома. Тане не хотелось говорить, всю дорогу она молчала. А Димка словно и вовсе этого не замечал – болтал без перерыва. Таня слушала его и ей было просто хорошо и тепло от этой ненавязчивой, бессмысленной болтовни. Когда они подошли к ее подъезду, от крыльца им навстречу вышла фигура. Это был Лешка. Повисло молчание. Первым, которое, конечно, нарушил Димка.
- Здорово. Вот, доставил твою девушку в целости и сохранности. Ну пока, - с этими словами Димка подмигнул Тане и скрылся за углом дома.
Таня молчала. Она устала и меньше всего на свете хотела сейчас выяснять отношения.
- Таня…
- Леш, может, завтра поговорим. Я устала.
Таня видела, как ожесточилось его лицо:
- А тебе, похоже было хорошо. Да? Ты не скучала.
- Леш, перестань. Ты сам не пошел со мной. Да, мне было хорошо на дискотеке.
- Почему ты не захотела провести вечер со мной?
Таня не знала, что ему ответить. По ее мнению, это он отказался провести вечер с ней. Но мысли никак не складывались в слова, голова гудела от громкой музыки. Она молчала.
- Таня, ты любишь меня?
- Леш, давай завтра все обсудим, пожалуйста, - она сделала шаг в сторону подъезда. Он перехватил ее руку и остановил.
- Прости. Прости меня, но скажи, я тебе нужен?
В груди у Тани опять зашевелился гнев. Что происходит?
- Да, конечно, нужен. Ты доволен? А теперь я пойду домой. Завтра увидимся.
И не оглядываясь, Таня почти забежала в подъезд, взлетела на четвертый этаж и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Слез не было. Она лежала, уставившись в темный потолок, а в голове звучали слова хита…
6.
Конечно, они помирились. Таня не умела долго сердиться и обижаться. А Лешка делал все, чтобы поскорее стереть из ее памяти их ссору. Так что уже через два дня они гуляли, снова держась за руки, весело смеялись и целовались. Все было бы прекрасно, если бы не странное шевеление в груди. «Будто червяк какой-то завелся? - недоумевала Таня. – Копошится там и не дает покоя».
А «червячок» этот быстро рос, ведь ему было чем питаться – остатками всех тех чувств, которые Таня сознательно старалась не замечать. Он лакомился ее обидами, разочарованием, досадой и злостью, а может, и еще кое-чем…
Но даже тогда Таня отмахивалась от его шуршания.
По поводу танцев они пришли к некой договоренности. Вряд ли, она на самом деле устраивала обоих, но Таня не могла пойти на другое. Лешка, конечно, сказал, что будет ходить с ней. Но Таня была непреклонна: «Нет, не хочу, чтобы ты там скучал. Все нормально, если хочешь, встречай меня после».
Тема была закрыта.
Через неделю после их ссоры Лешка заболел: чем-то отравился или подхватил какой-то вирус. Так или иначе Таня была предоставлена сама себе. Сначала она загрустила, ведь Ленка еще не вернулась. Но Таня все равно шла гулять в надежде кого-нибудь встретить. Так и случалось обычно. Иногда она встречала Димку, и они гуляли вдвоем. И на дискотеку она тоже пошла с ним, встретившись вроде случайно, но ни у кого из них, не возникло сомнений по этому поводу. После дискотеки Димка снова провожал ее.
И снова она больше молчала, а Димка веселил ее своим откровенно ужасным пением.
- Ну вот мы и дошли.
- Да.
Никто из них не сделал ни шага, чтобы разойтись.
- Может, посидим еще на лавочке немножко?
- Да, давай, - Таня с радостью отозвалась на его предложение.
И следующие полчаса они проболтали, сидя на лавочке. Но вот странное дело, чем пристальнее Таня смотрела на Диму, тем сильнее становилось копошение «червячка». И под конец ее одолело такое невыразимое чувство тоски, что она едва подавила рыдания, подступившие к горлу. Хорошо, что лавочка не освещалась фонарем, и Димка не мог видеть того, что с ней происходит. Но, вероятно, почувствовав все же что-то, замолчал.
- Ну что, по домам?
- Да…
- Пока!
- Дим…
- Да?
- Спасибо…
- За что?...
Но вопрос Димки повис в воздухе – Таня уже скрылась в темноте подъезда.
7.
Следующие два дня Таня была сама не своя. Она бродила по улицам, радуясь пасмурной погоде и отсутствию людей. В голове был ворох мыслей, воспоминаний, обрывки фраз. А в груде словно дыра. «Откуда она? - думала Таня. – Червяк, видимо, прогрыз ее, и вылез на свободу. Что со мной?»
Сама, не помня, как, Таня оказалась во дворе Ленки. Она сидела на лавочке и, ничего не замечая вокруг, пыталась найти хоть какой-то лучик в той тьме, которая творилась в ее голове.
Вот Лешка, несчастный и гордо красивый, спрашивает ее: «Я тебе нужен? Таня, я тебе нужен? Таня, ты меня любишь? Таня! Таня! Таня!»
Какая-то догадка почти ворвалась в ее сознание, но настойчивый крик словно пробудил ее ото сна.
- Таня!
Таня от удивления завертела головой во все стороны. В окне третьего этажа соседнего с Ленкиным подъезда торчала голова Димки и обращалась к ней:
- Привет!
- Привет!
- Ты что тут одна сидишь?
Таня лишь пожала плечами.
- Я сейчас спущусь.
Через несколько минут Димка опустился рядом с ней на лавочке.
- Леха вообще не против, что ты сидишь под моими окнами?..
Таня удивленно посмотрела на Диму. Он выглядел как никогда серьезным и словно слегка рассерженным. Таня хотела что-то ответить, но так и не выдавила из себя ни слова. Она снова пожала плечами.
- Пойдем пройдемся?
Таня также молча пошла за ним.
В этот раз они гуляли, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Спустя минут двадцать-тридцать они остановились в дальнем дворе городка и присели на качели. Видно было, что Димка порывается что-то сказать, но лишь открывал рот и, не издав ни звука, закрывал его снова.
А в голове Тани словно стук молотка звучал все тот же вопрос Лешки: «Ты меня любишь?». Даже в свои тринадцать, Таня понимала, что нет. Конечно, он ей очень нравился, особенно вначале. Но вряд ли это можно назвать любовью. А что тогда можно?.. Таня отмахнулась от ответа, который просился на язык. И ухватилась за спасительную мысль: вот Лешка меня, наверняка, любит…
- О чем ты думаешь? – голос Димки прозвучал словно издалека.
Обычно Таня раздражалась на такой вопрос: ну как вот ответить на него, если в голове миллион мыслей, на разные, иногда и не связанные друг с другом, темы?! Но сейчас к своему собственному удивлению, она почти выкрикнула:
- Я хочу с ним расстаться!
На само деле ей только показалось, что она прокричала эти слова: в реальности они прозвучали едва слышно.
- Почему? – голос Димки был также тих.
- Я его не люблю!
- Но… может, ты подумаешь еще?..
Таня повернула голову в его сторону. Отчего-то ей стало вдруг так легко, что она улыбнулась, глядя в эти удивительные разноцветные (один глаз у Димки был серым, а второй – зеленый) глаза, полные замешательства и еще чего-то такого, чему Таня пока не могла дать названия.
- Нет, Дим, тут не о чем думать… Я его не люблю. Я не могу быть с ним. Это нечестно.
В глазах Димки читался вопрос. Долгие мгновения они, не отрываясь, смотрели друг на друга:
- Но почему?..
Настал черед Тани собраться с духом, чтобы ответить на этот простой вопрос. Ответить ему, ответить себе: как так случилось, что простой симпатии оказалось больше недостаточно, чтобы быть с тем, кому ты нравишься по-настоящему?
8.
- Мам…
Из воспоминаний Татьяну выдернул голос дочери.
-А?
- Я сделала. Поможешь?
- Да, конечно. Давай.
Пока Татьяна помогала Дашке с грамматическим построением предложений, она то и дело улетала мыслями в то лето.
- Мам, расскажи про свою первую любовь.
- Что?.. Ой, Даш, это не очень радостная история.
- Как и у вас с папой?
- Ну что ты, Даш. Мы с твоим папой были счастливы, просто так бывает… Что симпатия и привязанность не становятся настоящей любовью.
- Грустно. Хотя, наверное, хуже, когда любовь безответная? Так у тебя было?
- Безответная?.. Нет, она как раз была «ответной». Скорее, она была безмолвной…
- Это как?
- Ну есть любовь безответная: когда ты кого-то любишь, а другой не может тебе ответить тем же. А у меня первая любовь была безмолвная: когда ты любишь, но просто не говоришь об этом. Ну, то есть как бы, не спрашивая ответа…
- Почему? Это же глупо.
Татьяна вздохнула. Ей и самой до сих пор непонятно, как так все вышло. Почему ни один из них, так и не сказал этого вслух. Ни тогда, сидя на качелях, ни позже. В тот момент, когда она уже собиралась сказать эту простую фразу, к ним подошел Саня – друг Лешки. Таня и не слышала, о чем он говорил, сидела, опустив глаза, лишь изредка бросая взгляд на Димку, который силился быть в своем обычном амплуа весельчака.
Позже был тягостный разговор с Лешкой, который совсем не понимал, почему так, что произошло. Он даже плакал. Но Танино сердце не могло дрогнуть от жалости. Она знала, что так правильно. Для всех. Он ходил за ней по пятам, приходил домой, спрашивал, что ему делать, умолял передумать. Таня лишь молчала и качала головой.
С Димкой они встречались несколько раз на улице. Но словно нарочно им все время кто-то мешал. И побыть наедине долго им не удавалось.
Таня понимала, что нельзя искать с ним встречи сейчас – это нечестно по отношению к Лешке. Но ничего не могла поделать с собой. Хорошо хоть, Ленка вернулась, и появился законный повод приходить в ее двор, в его двор…
А лето подходило к своему концу.
9.
- Ну вот, оставила подругу на месяц! – сокрушалась Ленка то ли о том, что произошло с Таней, то ли о том, что все это произошло без ее участия.
- Что Леха?..
- Отстал, наконец.
- Бедняга.
- Угу, - Таня чувствовала себя виноватой.
- Не, ты не думай. Я на твоей стороне. Мне Димка всегда больше нравился, чем твой правильный Леша.
- Он не мой.
- Что будешь делать?
- Понятия не имею, - Таня подошла к окну маленькой Ленкиной комнаты, где они по обыкновению болтали, играли, обсуждали все на свете. На улице моросил дождик, все было серое и неприветливое.
- Как ты думаешь, я нравлюсь ему?
- Конечно! – почему Ленка была в этом так уверена, Таня не знала, но сейчас ей очень хотелось просто думать, что так и есть. – Просто Лешка его друг…
Таня вздохнула.
- Как ты? Как каникулы? Что Стас?..
Лена с воодушевлением начала рассказывать о себе. Ее щебетание успокаивало Таню и отвлекало от собственных переживаний.
А еще через неделю началась школа. Дни стали сменяться один другим, лишь суббота по-прежнему вносила хоть какое-то разнообразие в этот монотонный, неспешный, казавшийся Тане теперь невероятно скучным, темп жизни.
Удивительным образом составленное расписание почти не оставляло надежду встретить Диму в школе. Как, впрочем, и Лешку, что не могло не радовать Таню, которую разрывал изнутри вид его несчастных глаз. В них ей каждый раз виделся укор.
10.
Таня с нетерпением ждала субботы, так словно от этого зависела ее жизнь. Как будто воздуха ей хватало только на шесть дней, а на седьмой она начинала задыхаться. Нет, дело было не только в танцах. Она не обманывала себя – там она могла встретить его. И уж точно там не будет Леши.
Но в первую субботу сентября дискотеку отменили. На улице был сильный дождь, так что о прогулке тоже можно было забыть. Лена звала ее в гости, но Таня отказалась. Весь вечер она провела с родителями, смотря с ними все их любимые передачи и фильм, сюжет которого то и дело ускользал от нее. В одну из рекламных пауз мама не выдержала и спросила:
- Танюш, все в порядке?
- Да, мам, просто дискотеку отменили…
- Где Леша, что-то его давно не видно?..
- Мы расстались.
- Ох…
Маму, видно, устроило это объяснение состояния дочери, потому как дальнейших вопросов не последовало.
Воскресенье также прошло словно в тумане. Начались уроки. Таня едва слушала, механически записывала уравнения и конспекты новых тем, отвечала на вопросы. Наталья Васильевна, учительница биологии, даже встревоженно поинтересовалась, хорошо ли она себя чувствует.
- Да, все в порядке…
Но, конечно, не все было в порядке. Ведь, как известно, в таком юном возрасте «любовный недуг» может быть гораздо опаснее простуды и даже гриппа.
В пятницу, задержавшись после уроков в библиотеке, Таня безуспешно пыталась собрать материал для реферата по истории на тему декабристского выступления. Она перечитывала один абзац по нескольку раз, но смысл так и терялся среди строчек.
- Привет!
Таня вздрогнула от неожиданности. Рядом с ней стоял он – Димка собственной персоной.
- Привет…
- Ты еще долго тут?
- Не, я лучше домой книги возьму, сейчас ничего не соображаю.
Выписав нужные книги, они пошли домой. Они шли гораздо медленнее, чем уставшие школьники обычно идут домой с уроков. Но Таня чувствовала, как с каждым шагом ей становилось легче дышать, как силы возвращаются к ней, и мир начинал опять переливаться красками, разгоняя тоскливую серость.
- Ты пойдешь завтра в клуб?
- Да, собираюсь.
- Здорово, значит, увидимся там, - они стояли на перекрестке. Димке нужно было идти направо, а Тане налево. Как это бывало и раньше, они не спешили расходиться. Тане же и вовсе не хотелось, чтобы этот момент наступал. Но усталость все-таки взяла вверх, и, попрощавшись, они зашагали каждый к своему дому. И если бы в этот момент можно было заглянуть в лица обоим, то можно было бы увидеть на нем улыбку, одинаково освещавшую их лица – так улыбаются только счастливые люди…
11.
И вот снова вечер субботы. Таня крутилась перед зеркалом, выбирая наряд. Хотелось одеть что-то особенное, но не вызывающее, красивое, но не скучное… Через час выбор пал на коротенькую юбку-шорты и оранжевый в белый горошек топик с открытыми плечами и длинными рукавами.
В начале одиннадцатого вечера они встретились с Ленкой и, весело болтая, пошли в клуб. Народу в этот раз было как никогда много.
Где-то через час беспрерывных танцев Ленка вдруг пожаловалась на боль в животе и засобиралась домой.
- Жаль, конечно. Ты дойдешь сама или тебя проводить?
- Дойду. Ты останешься?
- Да…
- Ну, тогда удачи, - Ленка криво улыбнулась через боль и поковыляла домой.
Таня стояла на крыльце клуба, провожая взглядом Лену и раздумывая, что же ей делать.
- Привет! Почему ты не в зале?
Сердце Таньки при звуках этого голоса затрепыхалось словно бабочка.
- Привет! Ленка домой пошла – у нее живот заболел. Вот думаю, что делать…
- Если хочешь… - Димка помедлил, - можем погулять. Или вернуться на дискотеку?
- Не, давай лучше погуляем. – Что могло быть лучше этого?!
Они пошли вдвоем по слабо освещенным дорожкам. Таня была счастлива: все как раньше, они вдвоем гуляют, Димка, как обычно, шутит или поет, она больше слушает… Через время Димка взял ее за руку, и это показалось Тане таким естественным и само собой разумеющимся, что она недоумевала, как могла ходить сама по себе до этого?..
Прощаясь, Димка невзначай бросил:
- Я зайду завтра?
- Конечно!
12.
На следующий день в пол двенадцатого раздался дверной звонок. Сердце Тани бешено заколотилось. Она стремглав бросилась к двери, опередив маму, бросив ей на ходу:
- Это ко мне!
С предвкушением она открыла дверь и замерла от изумления: перед ней стоял Лешка.
- Привет, - Лешка улыбался немного застенчиво, но в глазах уже не было того страдания, которое заставляло Таню сжиматься от чувства вины.
- Ты что тут делаешь? – от неожиданности встречи вопрос Тани прозвучал грубее, чем она хотела.
- Может, пойдем погуляем?..
- Нет, Леш. Я не могу.
- Почему? Ты занята? Я могу зайти попозже.
- Да. То есть нет. Короче! Леш, мы же все выяснили, почему ты опять пришел?
- Я подумал, что тебе просто было нужно время… ну побыть одной, разобраться в своих чувствах.
- Нет, это не так. За мной скоро зайдут, мне надо собираться…
- Дима, да? Знаешь, Тань, ты зря на что-то надеешься. Ты просто кое-чего не знаешь, видимо.
- И чего же?
- Ну, я скажу тебе, потому что ты мне нравишься. И мне не хочется видеть, как ты будешь страдать, когда он тебя бросит через месяц.
- Что за чушь! Что ты несешь? И вообще это не твое дело! – Таня уже собралась захлопнуть дверь, но Лешка остановил ее.
- Он уезжает. Его родители купили квартиру в городе, и на каникулах они переезжают.
- Откуда ты это знаешь?
- Стаса сегодня встретил, они общаются.
- Неважно. Это ничего не меняет. Извини, Леш, мне пора. Не приходи больше. – С этими словами Таня закрыла дверь, и мрачная побрела себе в комнату. «Он уедет!.. Почему он ничего не сказал вчера?». Таня попыталась избавиться от этих навязчивых мыслей и бесплодных фантазий, сосредоточившись на уроках. Однако через час, когда в дверь снова позвонили, настроение ее было хуже некуда, и она сдвинулась с места, только когда услышала мамин голос:
- Танюш, это к тебе.
За порогом стоял Димка. Наверное, в другой раз Таня испытала бы неимоверную радость, увидев его здесь, осознавая, что он пришел к ней в первый раз, именно к ней. Но сейчас радость омрачилась каким-то чувством тяжести, застрявшим комком в горле и слезами, так и норовившими скатиться по щекам.
- Привет. Э… Что-то случилось? Выйдешь?..
- Да, подожди минутку, - сдавленно ответила Таня и скрылась за дверью. Через пять минут они уже шагали по их обычному маршруту и молчали.
- Тань, я переезжаю…
- Дим, ты переезжаешь?..
Их фразы прозвучали одновременно и одинаково тихо и печально. Они посмотрели друг на друга и остановились.
- Да… Откуда ты узнала?
- Леша сегодня заходил…
- Леха?.. Я думал, вы расстались.
- Так и есть! Но он решил сообщить мне эту новость и, видимо, надеялся, что я в благодарность пойду с ним гулять.
- А ты?
- А я сказала, что это ничего не меняет. И что хочу, чтобы он больше не приходил… - пока Таня говорила, она и не заметила, как слезы все-таки улучили момент, скатились по ее лицу и упали на ветровку.
- Но ведь это правда… Ты можешь гулять с кем-то, если он тебе нравится…
- Я так и делаю! – почти прокричала Таня, глядя ему в глаза.
Наступило молчание. Димка увлек ее за собой и усадил на лавочку.
- Я хотел тебе сказать сегодня.
- Почему не сказал вчера?
- Мне было так хорошо с тобой просто гулять, не хотелось портить вечер. Прости.
- Ты рад, что переезжаешь? – Таня понимала, что это нечестный вопрос, но ей нужно было услышать, что он также расстроен и не хочет уезжать отсюда, от нее…
Димка удивленно посмотрел на нее и молча покачал головой.
- Нет, не хочу… Ведь здесь ты… - Таня услышала то, что хотела. Эти три коротеньких слова как драгоценные камни упали ей в ладони. Она жадно схватила их и поспешила спрятать, чтобы ненароком не потерять, испачкать или испортить.
Она придвинулась к нему, положила голову на плечо, а он держал ее руку в своей. И это было самое лучшее молчание, какое только случалось в жизни юной, ранимой, но с пылающим сердцем девочки.
13.
Они не договаривались с Димой специально, но словно пришли к негласному соглашению: у них есть месяц и они проведут его вместе. Они встречались каждый день, гуляли, ходили друг к другу в гости, на дискотеку. Мир сузился до них двоих. Даже Ленка, поворчав немного, оставила подругу в покое, тем более что, у нее самой, наконец, случился прогресс отношениях со Стасом, который все же не устоял перед Ленкиными чарами.
Находясь рядом с Димой, Таня чувствовала себя самой счастливой на земле. Как это прекрасно, оказывается, любить! Классно, когда ты кому-то нравишься, когда кто-то любит тебя. Но ничто не сравнится с этим чувством, которое рождается где-то в глубине сердца и словно мощный фонтан разбрызгивает влагу вокруг себя на многие метры, заставляя человека искриться и излучать свет, подобно солнцу. Но солнце это разгоралось, конечно, в его присутствии. Ведь оно ему и предназначалось. Таня сочувствовала Лешке как никогда. Теперь она понимала его. И она с ужасом представляла, а что было бы, если бы она не нравилась Димке, или нравилась, но не более того…
14.
- Мам. Мама…
-А? Что, Даш?
- Закончу топик фразой: «Это было, пожалуй, самое лучшее время».
- Самое лучшее время… - эхом повторила Татьяна. – Замени на «каникулы».
- Хорошо, – Дашка заканчивала перевод, а в голове Тани все звучала фраза: «Это было, пожалуй, лучшее время. Лучшее время. Время…».
- Мам, может, сходим завтра вечером на закрытый каток?
- Да… Хотя, погоди, я завтра записана вечером к стоматологу.
- Брр… - Дашка поморщилась, как от реальной боли. Она, как и сама Таня, до дрожи боялась стоматологов, хоть и регулярно ходила на осмотры.
Таня вспомнила их разговор с Димкой. До часа X оставалась неделя. На улице стояли последние теплые дни. Было так хорошо, как бывает только осенью. Земля покрыта разноцветным, шуршащим ковром, но и деревья еще не успели расстаться со своим нарядным одеянием. Солнце, словно прощаясь до весны, старается отдать как можно больше тепла. Нагревая земную поверхность, заставляет источать непередаваемый аромат прелых листьев с нотками пряностей и чего-то терпкого, но очень вкусного. Таня с Димой гуляли в местном лесочке. Они взрывали ногами ворохи листьев, выискали самые красивые, лежали в них, глядя в безоблачную синеву. Казалось, само время остановилось в этом мгновении, чтобы им успели налюбоваться вволю.
- Ты уже решил, куда будешь поступать?
- Да… В медицинский.
- Ух ты! Почему?
- Не знаю… Мне всегда хотелось быть врачом, узнать, как устроен организм.
- И кем же ты хочешь стать? Надеюсь, только не стоматологом?..
Димка рассмеялся:
- Не, хирургом. А ты?
- Не знаю… Врачом или учителем.
- Учителем чего?
- Литературы…
В этот день они еще долго гуляли. В какой-то момент они остановились на небольшой полянке. Таня, зажмурившись, подставила лицо солнцу. Ей было так хорошо, что она стояла, улыбаясь, ни о чем не думая, и впитывала в себя все доносящиеся звуки и ароматы. Вдруг она ощутила легкое дуновение, словно рядом с ее лицом пролетела бабочка. Эта бабочка нерешительно задержалась возле ее губ и мягко присела на них. Потом, словно испугавшись, вспорхнула на мгновение и опустилась снова. Столько нежности, ласки, трепета было в этом прикосновении! Таня еще крепче зажмурилась, желая лишь одного, чтобы этот миг никогда не заканчивался, чтобы она успела впитать каждой клеточкой этот вкус и аромат. Ей показалось этого мало, и она представила, как ее сердце превращается в хрустальный сосуд, куда стекает этот самый драгоценный, дороже всех сокровищ на свете, эликсир первой любви…
Когда Таня наконец открыла глаза, она увидела перед собой два улыбающихся, счастливых, совершенно невероятных, но самых любимых глаза…
15.
Татьяна вспоминала те события, удивляясь, откуда в столь юных головах и сердцах могла взяться такая мудрость. Они с Димой не стали связывать друг друга обещаниями писать, ждать друг друга и искать встречи. У них было то время, которое им отвели, и они заполнили его только самыми лучшими мгновениями.
Накануне Димкиного переезда они провели почти весь день вдвоем. Оба были молчаливы, понимая, что никакие слова не выразят то, что каждый из них испытывал.
Был уже поздний вечер. Погода испортилась. На небе не было видно ни звездочки. Темные, тяжелые тучи нависли над городком. То и дело на землю падали капли дождя. Таня и Дима стояли на крыльце ее подъезда. Козырек спасал их от дождя, но Таня все равно дрожала. От холода ли? Вряд ли…
Димка держал ее за руку, и они молча смотрели друг на друга.
Позже Таня много раз думала о том, стоило ли им в тот момент сказать какие-то слова: слова любви, сожаления, надежды. Могло ли это что-то изменить?
Но так или иначе, их любовь осталась безмолвной.
Димка, глядя ей в глаза, быстро приблизился и поцеловал ее. Это был совсем другой поцелуй – он имел вкус боли, отчаяния, но вместе с тем благодарности и прощания…
Таня закрыла глаза, запечатлевая этот момент в своей памяти и одновременно запечатывая этим поцелуем тот драгоценный сосуд, который отныне будет храниться в ее сердце всегда, даже тогда, когда она о нем и думать забудет.
Когда Таня открыла глаза, Димки уже рядом не было. Его фигура растворилась в ночной, дождливой темноте…
16.
Конечно, она грустила. И плакала. Перестала ходить на дискотеки. И гулять… Ленка изо всех сил старалась развлечь подругу. Мама радовалась, что дочка больше сидит за уроками. А Таня, глядя в открытый учебник, видела перед собой не текст параграфа, а картинки из прошлого: вот они первый раз идут с дискотеки, вот она говорит ему про Лешку, а вот их первый поцелуй… Когда глаза начинало щипать от едких слез, Таня включала музыку громче и сосредотачивалась на совсем другой истории, не имеющей к ней никакого отношения…
Два с половиной года прошли словно мимо нее. И хотя Таня снова стала гулять, ходить на танцы и встречаться с друзьями, самой себе она напоминала скорее бледную тень Татьяны, что растаяла в тот вечер прощания под козырьком. У них с Леной появилась новая компания, состоявшая из ребят-одноклассников и нескольких ребят из параллельных классов. С одним из них встречалась Ленка. Зимние вечера они проводили в подъездах, вызывая негодование местных жильцов. Летом – кочевали по дворам и заполняли лавочки и качели. Таня смеялась, вместе со всеми пробовала в первый раз алкоголь. За ней многие пытались ухаживать, но она словно и не замечала их. Дошло до того, что как-то в начале одиннадцатого класса, Ленка не выдержала и высказала своей подруге все, что она думает:
- Таня, так нельзя! Если ты и дальше будешь всех отшивать, то останешься старой девой! Все и так считают тебя недотрогой и вообще немного странной… Я, конечно, твоя подруга, но и у меня есть предел терпения.
Таня удивленно слушала Ленку, кивала головой и вяло обещала подумать о свидании с кем-нибудь. Но дальше слов ничего не шло. Она не могла представить, как она будет гулять по этим улицам с кем-то другим. И что кто-то возьмет ее за руку…
А после школы ее семья тоже переехала в город. Тане нужно было поступать, и было решено не отпускать ее одну, а переехать всем вместе.
Конечно, Таня знала, куда она будет поступать. Но неожиданно для себя и всех завалила экзамены. Таня выходила из здания Мед университета со слезами на глазах. Но слезы эти были не по упущенному шансу стать врачом, а по несбывшейся надежде снова увидеть его.
Таня поступила в Педагогический. И жизнь завертелась по-новому.
17.
Учеба в институте требовала много сил, особенно на первом курсе. Таня постепенно обзавелась новыми знакомыми, приятельницами. Это был другой мир, другие люди, другие отношения.
На праздновании окончания первого курса Таня познакомилась с Колей. Он учился на год старше на историческом факультете. Дикая смесь романтика с циничным взглядом на жизнь растопила между ними лед под цитирование Маяковского, Лермонтова и даже Бродского. Коля и сам писал для нее стихи, чем окончательно пленил ее сердце. Как же это было здорово снова почувствовать, что ты нравишься, нравишься по-настоящему. Снова ощутить это чувство симпатии и влечения к человеку! Вначале Таня с предвкушением ждала, что вот-вот она ощутит тот самый аромат, когда-то наполнивший сосуд ее сердца. Но этого не происходило. Вместо него было что-то новое. Другое. Лучше или хуже Таня не могла сказать. Просто другое.
Очень быстро они начали встречаться, осваивать азы плотской любви. Через год стали жить вместе на съемной квартирке – благо, родители Коли были вполне обеспеченными и помогали им. Еще через пару лет Коля сделал ей предложение, и она, недолго думая, согласилась. А еще через время родилась Дашка.
Какое же это было счастье! Этот маленький комочек вызывал бурю таких чувств и переживаний, что у Тани дух захватывало. Что могло бы сравниться с этим? Таню даже не печалило, что ей пришлось взять «академ» перед последним курсом. Она была молода, влюблена и мир ей казался таким же чудесным и прекрасным, как смех ее маленькой дочурки.
Диму она видела пару раз издалека. Один раз в кино – он сидел через несколько рядов от нее. И весь сеанс Таня гадала: он пришел с другом, сидящим слева от него, или с девушкой справа… Второй раз она видела его в Торговом центре, но прежде, чем успела подумать, а не окликнуть ли его, он растворился в толпе покупателей…
После института Коля начал работать на кафедре археологии, подрабатывая вечерами грузчиком. Таня гордилась тем, что у нее есть семья. Настоящая семья. Какая была и у нее. И, конечно, в любой семье бывают ссоры. Таня не придавала им большого значения. Она не умела долго сердиться и обижаться. Коля же вообще не любил разборок.
Когда Дашка чуть подросла, Таня окончила институт. Работать в школе она не хотела – ей хотелось творить. Она писала небольшие рассказы и отсылала их во все возможные журналы. Чтобы зарабатывать деньги, набирала учеников и занималась с ними репетиторством. Коля неодобрительно относился к ее «писанине»: «Таня, что за розовые сопли! Пиши научные статьи, а еще лучше иди в аспирантуру – у тебя блестящий ум». Но Таня не хотела заниматься наукой, ее сердце требовало выражения всех тех чувств, что наполняли его. И она писала.
И вот однажды ей ответили – предложили опубликовать свои рассказы в одном весьма известном женском журнале. Таня была горда собой как никогда. Позже она стала постоянным писателем этого журнала. А еще спустя время опубликовала сборник своих рассказов, который расходился на ура. На очереди был настоящий роман…
Когда Дашке было лет семь, Коля сообщил, что отправляется в первую серьезную археологическую экспедицию, да не абы куда, а в Южную Америку. Таня сначала расстроилась, но глядя в горящие глаза мужа, поняла, что давно проиграла в этом споре с археологией за его внимание.
Экспедиция затянулась: вместо шести месяцев, Коля пробыл заграницей почти год. Когда он вернулся, то спокойно сказал:
- Танюш, я люблю Свету. Мы вместе ездили на раскопки. Я ухожу к ней. Но Дашку, конечно, не брошу.
Так они и расстались: тихо, мирно и без обид. Дашка неделями могла гостить у папы – Света на удивление легко приняла чужую девочку. А когда у них родилась Наташка, то Даша стала и первой помощницей.
Таня вспоминала, как в одно утро раздался телефонный звонок. В трубке слышались рыдания и неясные женские бормотания.
- Тань, это Света…
- Света, здравствуй. Что случилось?
Оказалось, что Коля «застрял» в очередной экспедиции, а Света осталась одна с полугодовалой Наташкой. Родители ее жили в деревне за сто километров, Колины родители уехали в заграничный отпуск. Как назло, Света разболелась и что делать, она не знала. Все подруги оказались заняты, и в отчаянии она позвонила Тане.
Таня тут же собралась и приехала к ней. Сварила обед, прибралась, сбегала за лекарствами и до вечера сидела с Наташенькой. Света бесконечно ее благодарила, извинялась. Но Таня ее прервала:
- Хватит, Свет. Мы же не чужие – у нас вон дочери сестры как-никак. А помощь всем нужна бывает…
С тех пор они подружились. Коля только удивлялся и молча радовался…
А Таня с тех пор жила одна. Нет, конечно, у нее были отношения, но замуж она больше не хотела. И чем старше она становилась, тем острее ощущала фальшивость тех нот, что исходили от большинства ее отношений. Нет, она не сомневалась в искренности мужчин, ухаживающих за ней, но вот ее симпатия никогда больше не расцветала ароматом прелых листьев, цветочного нектара на крыльях бабочки и осеннего дождя…
18.
Телефон издал резкий звук. Татьяна посмотрела на монитор – напоминание о походе к стоматологу. Ну, что же надо так надо. До стоматологической клиники было две остановки, и Таня решила прогуляться пешком. Что-то тяготило ее последние дни. А в таком состоянии Таня любила гулять. На дворе стоял ноябрь. Солнце светило ярко, и на небе не было ни облачка, но воздух был холодный. От быстрого шага Таня разгорячилась. Она решила постоять перед стоматологией несколько минут. Подставив лицо солнцу, она ощущала, как осенняя прохлада постепенно остужает ее, выравнивает дыхание. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Татьяна вошла внутрь.
Через несколько минут ее пригласили в кабинет:
- Татьяна, проходите. К сожалению, ваш врач заболел, вас примет другой.
Таня вошла в кабинет. Врач сидел к ней спиной и заполнял какие-то документы. Не оборачиваясь, бросил ей:
- Садитесь в кресло.
Таня села в кресло и закрыла глаза. «Когда же она перестанет бояться этих походов к стоматологу?..».
Ощутив, что врач уже занял свое место, Таня с неохотой открыла глаза. Перед ней было лицо, закрытое маской. Сердце Тани глухо стукнуло, замерло, потом затрепыхалось, как птичка, наконец, выпущенная из клетки на свободу. Что-то разбилось в нем и разлилось по груди, источая на весь кабинет такой забытый аромат: аромат ее безмолвной первой любви. На нее, улыбаясь, смотрели два самых удивительных, разноцветных глаза.
- Привет!
Эпилог
Воздух был неподвижен. Природа замерла в ожидании весны. Лишь лед под ногами нетерпеливо потрескивал. Вот-вот мир заполнится звоном, треском, голосами птиц, журчанием и смехом. Жизнь ворвется в этот край холода и серости, раскрасит его нежными красками и радостью.
По городскому парку шли двое. Они не торопились, и, казалось, вовсе не замечали пронизывающего ветра и унылости пейзажа. Ее рука покоилась в его руке. Это казалось ей таким естественным и само собой разумеющимся, что она лишь недоумевала: как могла ходить сама по себе столько лет?..
